Изымать органы у умершего человека врачи могут без согласия его родственников. На самом деле это не тайна, а закон, который мало кто знает.
Стать донором органов после смерти может любой, кто при жизни не написал отказа. Врачи не обязаны искать родственников и спрашивать у них согласия. Но не нужно воспринимать людей в белых халатах убийцами или «мясниками», они спасают жизни тяжело больных, среди которых может оказаться каждый из нас.
Формирование негативного мнения общества складывается из-за дефицита информации. Мы не знаем законов, а начинаем ими интересоваться, лишь когда «приспичит». Сегодня, кстати, взамен устаревшему (1992 год) готовится новый закон о донорстве и трансплантации органов. Он не только позволит взглянуть на высокотехнологичную медицинскую помощь, к которой относится трансплантация органов, совсем по-другому, донорство не будет восприниматься как страшилка, о нем заговорят во всеуслышание. Вместе с тем надежду на спасение в своей стране, а не за рубежом получат сотни больных, и в том числе дети.
Обо всем, что касается трансплантации органов, и в частности почки (стоимости операции, доступности диализа, квотах), и о многом другом мы беседуем с врачом-трансплантологом, заведующим отделением трансплантологии ГКБ № 1 Сергеем Семченко.
- Сергей Борисович, согласия спрашивать не обязаны, а как же этическая сторона?
- Мы иногда спрашиваем согласие на изъятие почек после констатации смерти, например, если родственник больного или пострадавшего медработник. В этом случае проще объяснить цели. Поймите, мы ведь родственников не видим, с ними контактируют реаниматологи. У реаниматолога своя задача – лечить больного и констатировать смерть в случае неэффективности лечения и тяжести поражения, у трансплантолога своя — забрать орган и пересадить его. А вот этот промежуток времени — от констатации смерти и до момента изъятия органа - никоим образом законом не конкретизирован. Но и новый закон не направлен на то, чтобы спрашивать согласие родственников, он подразумевает лишь то, что у каждого человека есть право сделать выбор.
– То есть нас всех обяжут при жизни писать «завещание» органов на случай смерти?
– Не совсем так. Сейчас закон о трансплантации – сугубо медицинский, его даже не все медики знают. Новый законопроект будет учитывать интересы любого гражданина, проживающего на территории нашей страны. Здесь он приближается к самому что ни на есть правовому моменту, давая возможность каждому человеку, достигшему совершеннолетия, высказать свое волеизъявление, согласен он или не согласен быть донором. В старом законе это присутствует в виде статьи «Презумпция согласия». Сейчас будут сочетаться два момента – и презумпция согласия, и информированное согласие. То есть либо при жизни человек может свое волеизъявление высказывать, либо родственники до момента констатации его смерти будут иметь временной диапазон, для того чтобы высказать свое согласие или несогласие. Другое дело, что еще не конкретизировано, как это будет происходить, но уже точно известно, что будет создаваться федеральное агентство, которое займется координацией донорства. Его задача – следить за донорами, разговаривать с родственниками, искать этих родственников.
В законе заложен очень важный компонент – создание базы данных о фенотипе каждого из нас: как здорового, так и больного. Пока такой информации нигде нет, а она нужна в первую очередь медицинским работникам для более оперативного реагирования, чтобы найти в регистре изъявлений элементарно по фенотипу, есть ли нужный донор или нет. Во-вторых, если внезапно заболел ребенок, не отправлять его за рубеж для трансплантации, например, костного мозга, а поговорить с потенциальными донорами: есть ребенок, а вы сдавали кровь, и у вас тот же фенотип, вы ему подходите, не согласны ли вы стать ему донором костного мозга? А это ведь безболезненная процедура – прийти и сдать кровь. Во всем мире это отработанная система, сейчас и в нашей стране такое подразумевается. Только подумайте, каждый из нас будет иметь возможность получить эту помощь. Мы ведь не знаем, когда и чем заболеем. Те же самые гематологические заболевания поражают в любом возрасте, и если любое другое заболевание развивается годами, то необходимость для трансплантации костного мозга возникает буквально мгновенно, после этого начинается беспорядочный поиск доноров за рубежом.
– Где будет располагаться это агентство и будет ли информация о донорах конфиденциальной?
– Вести регистр волеизъявлений граждан будут представительства федерального агентства, которые откроются во всех крупных городах. Они будут контактировать с теми службами, с которыми каждый из нас обязательно соприкасается в жизни: паспортный стол, Пенсионный фонд, налоговая инспекция, ГИБДД. Куда человек обращается и откуда его будут перенаправлять в представительства этого агентства. Естественно, при соблюдении конфиденциальности. Закон направлен на то, что лет через 10–15 это будет уже отработанная процедура и люди будут готовы смотреть на донорство другими глазами.
– Надо же, чтобы агентство доверие вызывало...
– Чтобы оно вызывало доверие, нужно сегодня во всеуслышание говорить об этом. Самое важное преимущество закона, который будет принят уже к 2015 году, в том, что он дает четкие основания формировать общественное мнение, то, что было трудно сделать, опираясь на предыдущий закон, где вообще ни слова не говорится, чьи интересы он затрагивает. Всегда при проведении процедуры изъятия донорских органов мы сталкивались с прокурорскими проверками, с жалобами родственников, что их никто не предупредил. Так вот, предыдущий закон этого не трактовал, поскольку основывался только на том, что все должны знать законы, существующие в нашей стране. Естественно, будут задействованы и надзорные органы, и общественность, чтобы не возникало мнение, что это нужно конкретным людям для того, чтобы они конкретно заработали деньги. Пациентов с недостаточной функцией жизненно важных органов не так много в стране, но, чтобы они могли получить возможность оказания им высокотехнологичной медицинской помощи, как трансплантация органов, население должно понимать, что если человек умирает, почему бы ему не помочь другим людям. А если человек умирает в результате аварии, травмы головного мозга, то он реально может помочь нескольким пациентам в пересадке сердца, легкого, печени и почки – даже двум людям, поджелудочной железы, кишечника.
– А что насчет детского донорства?
– Сейчас у нас нет детского донорства, потому что закон позволяет констатировать смерть после 18 лет. Но уже готовится в федеральном Минздраве и скоро выйдет инструкция о констатации смерти мозга у детей старше года. Это позволит выполнять операции по трансплантации органов в России, а не отправлять больных детей за рубеж.
– Отделение занимается только пересадкой почки. Но еще много лет назад речь шла о трансплантации таких органов, как печень и поджелудочная железа...
– На сегодняшний день эти задачи по-прежнему остаются. Был длинный временной провал, когда происходило перераспределение полномочий в сфере здравоохранения между муниципалитетом и субъектом. Нужные организационные методические шаги просто не делались, и даже когда город с себя эти полномочия сложил, область не начинала ничего делать, хотя могла. Это не давало где-то в течение 5 лет налаживать организационно-методические шаги, чтобы постепенно подходить к следующим видам органной трансплантации.
– Что мешает сейчас?
– Частично сдерживают условия, которые зависят не от нас – ни от субъекта, ни от нашего учреждения. Это зависит от федерального министерства, которое периодически издает новые приказы и новые законы. Потребовалась опять же их замена с учетом того, что было министерство здравоохранения и социального развития – стало министерство здравоохранения. Те приказы, которое делало первое министерство, более конкретизируются министерством здравоохранения. Это касается стандартов оказания медицинской помощи, клинических рекомендаций. Пока все в процессе.
– Сколько омичей сегодня ожидают пересадки почки?
– В листе ожидания сейчас 56 пациентов.
– Как долго приходится ждать донора, есть какая-то статистика?
– Нет. Почка может возникнуть через месяц, а может через год, два, три. Весь вопрос в совместимости. Кому выпала по совместимости, тот и получает быстрее. Естественно, получают более быстро пациенты детского возраста, так во всем мире.
– А сколько пациентов находятся на диализе?
– На сегодняшний день на искусственной почке находятся 126 пациентов в ГБ № 1, 229 – в «Фрезениус Кеа» (частный медицинский центр), и 120 – в областной клинической больнице. Они нуждаются в заместительной почечной терапии, и эти пациенты с каждым годом появляются, появляются и появляются. Тем пациентам, у которых нет противопоказаний к трансплантации, оптимальнее ее выполнить. Если это не делается в виду отсутствия донорства, то, естественно, пациенты будут находиться годами на диализе и дождутся того момента, когда у них обязательно возникнут осложнения, и тогда трансплантация станет опасна.
– Может здоровый человек выступить донором почки?
– Может, но при одном условии: между донором и пациентом должны быть родственные связи, причем не только в прямом генетическом родстве, это могут быть двоюродные-троюродные сестры, дяди-тети и так далее. Во всем мире легализована трансплантация от любого живого донора: узнав о том, что кто-то заболел, любой может прийти и написать согласие стать донором для незнакомого человека. В нашем законопроекте вариант альтруистического донорства, кстати, тоже предусмотрен.
– А продать почку можно?
– Нет. Никто ее не купит.
– Откуда же в Интернете такая информация?
– Эта информация от тех, кто «пересаживался» в Китае, Индии, Пакистане, где была легализирована ситуация живого донорства. Индия и Пакистан очень сильно этим славились – населения много, уровень жизни низкий, каждый мог прийти, сдать кровь, и его расценивают в качестве живого донора. Туда очень многие ездили из России, Казахстана и Европы. Но почку у живых доноров не покупали, им оплачивали страховку. Пациент, нуждающийся в пересадке, туда приезжал и платил за операцию, а не за почку. Но это было легализовано для иностранцев лет пять назад, сейчас этого нет.
– Какова стоимость трансплантации почки?
– Она не так дорого стоит, как об этом ведется разговор. В стоимость входит работа врачей, лекарственное обеспечение и нахождение 60 дней в стационаре. Реабилитация уже не считается. Стоимость затрат на трансплантацию почки в пределах 40–50 тыс. евро за рубежом, или 818 тысяч рублей в России. В нашей стране деньги на трансплантацию органов выделяются в виде квоты из федерального бюджета.
Во всем мире есть страховая медицина, у нас, к сожалению, страховой медицины нет. Гораздо правильнее, и все в цивилизованном мире это понимают, сделать трансплантацию почки, чем человек будет 20 лет находится на диализе. Лучше один раз страховые компании потратят 40 тысяч долларов, чем они будут тратить по 28 тысяч ежегодно. А стоимость диализного обеспечения примерно такова. Почему весь мир и пытается максимально использовать донорский фонд! Трансплантацию сделали, и потом только лекарственное обеспечение – примерно 1,5 тысячи в месяц.
– Сколько квот на трансплантацию почки выделяется?
– В прошлом году 10, в этом пока 8, но только на полугодие, во втором еще дадут. Пациентов в листе ожидания никогда не будет уменьшатся, поскольку большинство болезней носят обычный социальный фактор – стрессы, несвоевременно вылеченные простудные заболевания. Год-два-три, а через пять лет это приведет к поражению функции почек. Например, если человек не проходил вакцинацию по гепатитам, поскольку ему это никто не объяснил. Вирус гуляет-гуляет и внезапно решает активизироваться. У кого-то это можно пролечить своевременно, а у кого-то уйдет в цирроз печени. Не потому, что человек пил. Как раз процент алкогольных циррозов минимальнейший. Кстати, в трансплантации есть еще один важный нюанс. Во всем цивилизованном мире, и это узаконено, если у пациента диагностирован не вирусный, а именно алкогольный цирроз, никто ему трансплантацию делать не будет, поскольку он сам к этому целенаправленно шел.
– Насколько доступен диализ, в том числе и для сельского населения?
– С диализом проблем нет. Сельское население обслуживает областная больница, у них достаточно хорошо работает оргметодотдел, выезды по районам, плюс ко всему четко налажено обследование пациентов, которые входят в своевременную диализную программу. Есть у нас в Тарской больнице филиал частного диализного центра, и, насколько я знаю, на юге области хотят создать такой же. Диализ финансируется существенно за счет средств Фонда обязательного медицинского страхования.
– А с одной почкой можно нормально жить?
– Конечно.
– Как понять, что с почками что-то не так?
– На заболевания почек указывают повышение артериального давления, отеки любых локализаций и, естественно, изменение цвета мочи. Боли в почках могут быть не всегда. К почечной недостаточности приводят как раз те заболевания, которые себя никак не проявляют – у человека ничего не болит, а постепенно повышается давление и появляются отеки. Это повод обратиться к врачу.
– А питание как-то влияет на работу почек?
– Я бы не сказал. Питание может влиять, если у самого человека или у его родственников была или есть склонность к камнеобразованию.
– Часто ли Вы сами болеете?
– Нет. Я ежегодно вакцинируюсь. Нашими хорошими отечественными вакцинами.
– Вы не омич, как Вам наш город?
– Я уже здесь 12 лет. Приехал открывать центр трансплантологии из города Кемерово. Омск – город с возможностями, но «Авангард», к сожалению, плывет.
– Вы болельщик?
– Нет, некогда, просто в курсе событий.
– Что бы Вы пожелали нашим читателям?
– Я вообще хочу обратить внимание на то, чтобы каждый следил за своим здоровьем. Не нужно заниматься самоуспокоением, и, если есть повод беспокоиться о чем-то, нужно обязательно разобраться с причинами.
– Спасибо!
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру лицам младше 18 лет.