Сергей МАРКОВСКИЙ: «Иногда приходится спасать человека, который вовремя не вылечил зуб»

Врач челюстно-лицевой хирург рассказывает о своих пациентах, многочасовых операциях и о негативе, с которым приходится сталкиваться.

Еще один кабинет заведующего отделением, и опять скромная обстановка. На столе лишь компьютер, папка бумаг и макет черепа, который челюстно-лицевой хирург Сергей Марковский с юмором называет Йорик. Напротив в ординаторской в таких же условиях работают его коллеги. В больнице 40 лет не было ремонта, но никто не жалуется. Главное, ведь не это, а то, как пройдет операция у женщины с опухолью лица, как чувствует себя молодой человек, которому два дня назад сломали челюсть, выкарабкается ли мужчина, поступивший накануне в отделение в тяжелом состоянии.

Отделение челюстно-лицевой хирургии Городской клинической больницы №11 является уникальным. Сюда поступают пациенты из города и всей области со сложными травмами челюстно-лицевой области, различными воспалительными процессами, кровотечениями и опухолями. Иногда врачам приходится несколько часов стоять в операционной, чтобы спасти жизнь человеку, который вовремя не обратился к стоматологу, чтобы вылечить или удалить больной зуб.

- Сергей Олегович, кто такие челюстно-лицевые хирурги и кого они лечат?

- Челюстно-лицевой хирург – это специалист, совмещающий в себе знания стоматолога, хирурга и пластического хирурга. Мы специализируемся на лицевом скелете и нарушениях с ним связанных. Челюсть, лицо, кожные покровы, кости - все это наша работа. Причем ювелирная – все нужно выполнить так, чтобы лицо человека осталось таким, как прежде. В отделение челюстно-лицевой хирургии более 90% пациентов поступают по неотложной помощи, остальные - на плановые операции.

Отделение делится на две части – гнойное и чистое. В гнойном отделении лечатся пациенты с гнойно-воспалительными заболеваниями, связанными в большинстве случаев со стоматологическими проблемами. Запущенный кариес или оставленный без внимания периостит, который в народе называется флюс - и мы получаем осложнение в виде гнойников различных локализаций и разных объемов. В гнойном отделении также лечатся пациенты с одонтогенными гайморитами – это сложные больные, потому что такого род патологии находятся на грани челюстно-лицевой хирургии и оториноларингологии, и мы должны точно поставить диагноз, найти причину заболевания и прооперировать пациента. В чистое отделение попадают плановые больные с патологией челюстно-лицевой области, неправильно сросшимися переломами и доброкачественными опухолями лица, а также поступившие по неотложной помощи с переломами челюстей, травмами лица, кровотечениями после удаления зубов и так далее.

В отделении находятся две кафедры. Одна челюстно-лицевой хирургии, ею руководит профессор Анатолий Филиппович Сулимов, главный челюстно-лицевой хирург, внештатный специалист Минздрава РФ по Сибирскому федеральному округу.  Другая - кафедра стоматологии последипломного образования. Совместно с кафедральными сотрудниками мы ведем совместные обходы и консилиумы, и сложные операции проходят с участием профессоров.

- Много у вас больных?

- Отделение рассчитано на 60 коек, все они заняты. За год мы пролечиваем в стационаре более двух тысяч человек, из них 40% - сельских жителей. Но мы принимаем пациентов не только из Омска и Омской области, но и соседних регионов и Казахстана. Также к нам приезжают на плановые операции жители Ханты-Мансийска, Тюмени, Дальнего востока, Магадана и Камчатского края.

В структуре отделения имеется кабинет реабилитации травматологических больных, где проходят лечение треть всех обратившихся к нам пациентов. Это по сути дневной стационар, который позволяет значительно снизить нагрузку на отделение. В кабинете работают два доктора посменно. Они выполняют операции, перевязки, занимаются лечением пациентов. Количество посещений в кабинете реабилитации доходит до 5 тысяч в год, а количество амбулаторных операций и перевязок - до 3 тысяч. Плюс примерно 2200 операций в год мы делаем в стационаре.

- Среди них есть высокотехнологичные операции?

- Уже несколько лет мы оказываем пациентам высокотехнологичную медицинскую помощь, выполняя сложные реконструктивные и реконструктивно-пластические операции. Работаем по федеральным квотам и квотам ОМС. В прошлом году выполнили 20 операций по удалению аденомы околоушной и подчелюстной слюнных желез. Это операция, которую делают только врачи нашего отделения и онкодиспансера. Операция высокотехнологичная, потому что хирургам приходится удалять опухоль в сложных анатомических условиях - выделять лицевой нерв, каждую его веточку отслеживать, и все это нужно сделать так, чтобы у больного не было функциональных или косметических осложнений, а реабилитация прошла максимально быстро. В этом году заказали 10 квот.

- Почему так мало?

- Потому что сейчас все базируется в федеральных центрах – и аппаратура современнейшая, и финансирование совершенно другое, и условия пребывания от наших разительно отличаются. И пациенты думают, что там сделают операцию лучше. Хотя у нас врачи ничуть не хуже. В части оборудования тоже стараемся идти в ногу со временем: недавно приобрели физиодиспенсер, функциональный операционный стол, ультразвуковой скальпель. Скоро, благодаря областному Минздраву, еще и больницу отремонтируют. Но люди все равно получают квоту и едут в Москву. Там им делают операцию и через пять дней выписывают обратно домой. А дальше что? Мы же не только оперируем, но и отслеживаем каждого больного - после нашего отделения мы выписываем всех на амбулаторное лечение под наблюдение хирурга-стоматолога по месту жительства.

Вообще у нас существует крепкая связка со всеми стоматологами, и это правильно. В отделение за консультацией обращаются врачи из районных больниц, консультируются, как поступить в каждом отдельном случае, что можно сделать, как обследовать больного на уровне ЦРБ. Ежедневно телефоны разрываются от звонков по тактике решения лечебных вопросов. Сейчас санавиация хорошо работает. Позвонят, например, из Тевриза, и больной появляется здесь. Если больной тяжелый и лежит на лечении в какой-то ЦРБ, наш доктор выезжает и определяется на месте, что делать дальше – там оперировать или доставлять сюда.

- Где люди получают травмы лица?

- В основном в быту - это переломы верхней, нижней челюстей и рвано ушибленные раны лица. Если в общей травматологии увеличение числа травм связано с наступление холодов, когда становится скользко, то наши пациенты ломают челюсти в основном в теплое время года. Много среди них тех, кто делают ремонты, есть те, кто травмируются на производстве (правда, их единицы), но большая часть – это пациенты в алкогольном опьянении, пострадавшие в бытовых ссорах. Пациентов с автодорожными травмами сначала везут в многопрофильные стационары, где им делают МРТ или КТ. Если находят челюстно-лицевую патологию, вызывают нашего специалиста на консультацию. Если ситуация позволяет, то наш доктор там же проводит операцию, если нет - берет больного на контроль, наблюдает, как развивается патология. При необходимости больших реконструктивных операций челюстно-лицевой области больной после лечения в многопрофильном стационаре переводится к нам в отделение, где обследуется и оперируется. Мы очень много выявляем серьезной патологии у больных во время лечения. Бывают и летальные исходы.

- С чем это связано?

- В основном с большими гнойниками, с большим флегмонами, «выращенными» дома. У человека болит зуб, а он сидит дома от 3 до 7 дней. В результате идет большая интоксикация организма и единственное, что человек уже может сделать, это из последних сил вызвать «скорую». Естественно, мы получаем тяжелого больного в септическом состоянии, и начинаем борьбу за его жизнь. Нужно еще учитывать, что среди попадающих к нам пациентов много гипертоников, больных сахарным диабетом, все это осложняет течение заболевания, которое начиналось с обычного периостита – маленького гнойничка во рту.  У одного поболит и перестанет, у другого пойдет с серьезными осложнениями и приведет к смерти. А вот для родственников это выглядит иначе: заболел зуб, и от зуба умер - врачи виноваты. А то, что у больного уже давление не держится, потому что развился инфекционно-токсический шок, никого не смущает. Главное, все знают, что зуб болел.

Кстати, мы проанализировали статистику смертности с 2013 года. На первом месте идет смертность из-за поздней обращаемости пациентов, на втором - тяжелые патологии. Из этого складываются все наши смертельные случаи. Если бы люди своевременно занимались лечением зубов, санацией полости рта, у нас больных было бы намного меньше. Проблема в том, что люди не очень хорошо относятся к своему здоровью.

- Но разве может нормальный человек так долго терпеть зубную боль?

- В большинстве случаев эти пациенты боятся идти к врачу и надеются на какое-то чудо. Кто-то чеснок прикладывает, кто-то чем-то полощет. А когда у организма уже нет сил сопротивляться, инфекция молниеносно берет вверх.

- Ну давайте тогда расскажем, с какими симптомами нужно незамедлительно обращаться к врачу?

- Наши симптомы все на лице: большой отек, краснота, высокая температура, боль при глотании, при открывании рта. Если это гайморит – боль в средней зоне лица, гноетечение из носа.

- Сергей Олегович, вы все-таки «работаете» с лицом человека, стараетесь по максимуму сохранить его привлекательность?

- Наша задача сохранить и функцию, и красоту. Конечно, мы должны, во-первых, качественно прооперировать, во-вторых, не допустить функциональных нарушений и в-третьих, что для наших больных самое основное – не допустить эстетических нарушений.

- Жалобы бывают?

- За последние лет пять жалоб на качество оказания медицинской помощи не было. В основном люди сетуют на бытовые условия и несогласованные действия между поликлиникой и отделением. Например, в стоматологической поликлинике больному говорят, что не могут зуб удалить и отправляют к нам. А мы здесь предлагаем ему либо ложиться в стационар, либо ехать обратно на плановый прием в поликлинику. Ложиться в больницу он отказывается и утверждается во мнении, что его везде отфутболили.

- Приходится ли Вам быть психологом?

- Наверное, в первую очередь. Потому что каждый пациент переживает за свое лицо и свой внешний вид и абсолютно все боятся зубной боли. Приходится доступно все объяснять, настраивать на операцию.

- Интересно, почему Вы выбрали эту отрасль медицины?

- Меня привлекла многогранность челюстно-лицевой хирургии, ведь она граничит и с офтальмологией, и оториноларингологией, и нейрохирургией, и челюстно-лицевой хирургией, и стоматологией, и терапией. Взаимосвязь и преемственность в работе всех этих специалистов позволяет нам достигать тех положительных результатов, которые мы имеем.

- Как давно работаете в отрасли?

- В 2005 году закончил Омскую медицинскую академию, потом проходил специализацию в Санкт-Петербурге и Москве. В 2007 году пришел в эту больницу, а через шесть лет был назначен заведующим отделением.

- Не было желания уйти в частную клинику?

- Я в этой больнице начинал работать и горжусь этим. С 1982 года на базе тогда еще МСЧ-11 было организовано отделение хирургической стоматологии, куда потом перевели всех челюстно-лицевых хирургов. Отделение стало центром лечения челюстно-лицевых патологий и обучения будущих специалистов этой области. Заведующий кафедрой на тот момент Петр Иванович Ивасенко собрал очень серьезный коллектив, имена наших врачей знали и в России, и за ее пределами. Это были грамотные специалисты, который качественно выполняли свою работу. Мне нравится здесь работать еще и потому, что мы оказываем людям неотложную помощь, а это огромный опыт для врача. Каждый день что-то новое, в каждом случае надо разбираться. Но больше всего в неотложной помощи привлекает, конечно же, то, что ты спасаешь людей. Большие реконструктивные плановые многочасовые операции – это тоже большой опыт и огромная интересная работа. В отличие от частной клиники здесь совершенно другие условия.

- В чем риск работы врача?

- На сегодняшний день во всем. Если раньше больной шел к врачу за помощью и чувствовал благодарность, сейчас он пытается на медицине заработать. Сначала лечатся, а потом судятся. Спасти больного - это долг хирурга, он простоял в операционной 3-5 часов и сделал все возможное. Но не каждый хирург готов потом получить в награду повестку в суд. Хотя есть контакт с больным, он вроде все понимает, как лечишь, что назначаешь, и все равно выстреливают жалобы непонятного характера.

На фоне ситуации в обществе усложняется и ситуация в медицине. Не предугадать, чем это все закончится. Создается впечатление, что скоро лечиться и оперироваться люди будут только в колониях, потому что врачи все там окажутся. Я говорю о врач-гематологе, которая, казалось бы, сделала свою работу, враче-хирурге… 

И потом, не секрет, что к нам по неотложке нередко поступают пьяные. Что называется, с пылу с жару. Они еще 15 минут назад дрались где-то и получили по физиономии, а здесь пытаются свою агрессию перевалить на нас, докторов, на девочек-медсестер. С ними разговаривать невозможно – клубок агрессии. Еще один момент - сейчас модно снимать все на телефон: «Смотрите, доктор не идет, сидим ждем» или «Доктор не хочет лечить, иди и делай свою работу». В поликлинике, например, выдается определенное количество талонов, и доктор знает, что сегодня придут 30 человек – не больше, не меньше. У нас их за ночь может быть 15, и все тяжелые. И как там будешь с утра улыбаться, одному богу известно. Доходит до глупостей. Выходишь ночью после двухчасовой операции в приемное отделение и начинаешь объяснять людям, почему они ждут столько времени. Потому что тот еле дышащий пациент приехал раньше, и мы его спасали. А как объяснить тому, у кого зубик ночью заболел, что он должен не в челюстно-лицевую хирургию ехать, а идти в поликлинику к стоматологу? Здесь у нас стоматологов нет, мы – хирурги. Мы спасаем больного. Сознание меняется, и дальше очень тяжело будет в медицине, потому что сами себя топим.

- Почему это происходит, кто виноват?

- Почему – непонятно. Мое мнение, что врачи как работали раньше на износ, так и работают. Как дежурили круглосуточно, так и дежурят. Как профессионально выгорали, таки и выгорают. Что-то меняется в обществе.

- Как поднять престиж профессии, на Ваш взгляд?

- Надо спокойно работать. Человека судят по поступкам, по тому, как он делает свое дело, а не по тому, как он себя рекламирует. Людям что-то все время навязывают – там принимает врач такой-то, иди к нему, он поможет. А они сами должны понимать, куда им идти, где лечиться. Самое лучшее в нашей работе – это благодарность вылеченного пациента. А их, слава богу, тоже много.

- Вы много работает, на семью время остается?

- У меня жена тоже врач - акушер-гинеколог. Я вот думаю, если бы мы не были коллегами, невозможно было бы безболезненно для семьи отсутствовать дома 15 дней в месяц, плюс 8-9 суточных дежурств и каждый вызов на работу при тяжелом больном. А мы друг друга понимаем, относимся ко всему с юмором. У нас есть сын и дочь, и я всегда шучу – мы с женой виделись два раза.

- Хотели бы чтобы дети продолжили Ваше дело?

- Если честно, я думаю, что сейчас, после того как медицина стала сферой услуг, очень сложно работать. А будет еще сложнее. Поэтому мне трудно пожелать своим детям становится врачами. Сейчас много других специальностей, где нет необходимости круглосуточно находиться на рабочем месте.

- Когда вы отмечаете свой профессиональный праздник?

- Праздника челюстно-лицевого хирурга нет. Но есть день общего хирурга. Который отмечается в третью субботу сентября и день стоматолога, который отмечается 9 февраля. Мы все-таки больше работаем со стоматологами, поэтому отмечаем этот день вместе с ними. Пользуясь случаем, хочу пожелать своим коллегам здоровья, благополучия и понимающих пациентов.

- А что бы Вы посоветовали нашим читателям?

- Лечить зубы вовремя. Регулярно посещать стоматологов и других специалистов, чтобы своевременно получать медицинскую помощь. Нужно заботиться о своем здоровье и не доводить дело до неотложных ситуаций. Проще говоря, находить на себя время.

- Спасибо!

Наталья Чебакова.

Фото Татьяны Шакировой.

9 февраля - Международный день стоматолога.